Периодические социологические опросы студентов-медиков и медицинских работников выявили, что одним из самых распространенных штампов современного нравственного сознания является принцип релятивизма или убеждение в относительности ценностей и моральных норм.

«Все относительно!» - этот принцип со времен Ф. Ницше является краеугольным основанием этического нигилизма и аморализма. Нет более опасного и разрушительного для нравственного сознания человека принципа. Вместо прочных и устойчивых опор для движения по жизненному пути, релятивизм прелагает головокружительную карусель знаков и значений. Релятивизм утверждает изменчивость норм и стандартов человеческого поведения, их обусловленность меняющимся миром и различными обстоятельствами жизни. И эта, как правило, всегда несовершенная «материя« человеческих отношений и рассматривается релятивистами как реальность, единственно значимая для человека. Если принять принцип релятивизма за непреложную истину, то подлинный духовно-нравственный мир - реальность истинных христианских ценностей - любви, добра, мира и милосердия, лишается не только своего абсолютного значения, но и самого права на существование.

«Все ценности и нормы относительны», - вслед за Ницше и Марксом, классиками морального релятивизма, повторяли и повторяют многие учителя в школе и многие преподаватели в университете, не упоминая о существовании устойчивой системы отсчета их относительности. Реальность поведения человека и житейских поступков действительно нравственно относительна, т.е. соотносительна с системой их оценки. На протяжении не только жизни, но даже одного только дня один человек способен совершить самые разные действия - достойные и недостойные, низкие и великие, справедливые и несправедливые. Как же формируются эти оценки?

Что представляет собой значимая для этики «система отсчета», или принцип абсолютности моральных норм и ценностей? Ответ на этот вопрос связан, в частности, с рассмотрением различий в существующем смысловом содержании понятий «нравственность» и »мораль».

По происхождению слово «нрав» восходит к исконно русскому норов. Это как нельзя лучше свидетельствует о том, что слова «нрав», «нравственность» описывают эмоционально-психический склад человека, который отнюдь не постоянен и не всегда оценивается положительно.

«Норов» или «нрав» человека может быть вспыльчивым, угрюмым, жестоким и т.п. Отрицательный смысл нрава сохраняется, когда поступок человека оценивается как нравственный (человек действовал по своему нраву), но не морально (т.е. вопреки нормам общества). За понятием «мораль» прочно закрепилось значение оценки нравов, приемлемых (должных, добрых) и неприемлемых (недолжных, злых) для общества, а также значение совокупности принципов и норм поведения людей в обществе.

Схематично каждый поступок человека является результатом взаимодействия (включая противоборство) его нрава («норова», «природы», «по- требностй») и моральных норм («долга», «обязанности»). «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 18-19). Проявления взаимодействия нрава и моральных норм беспредельно разнообразны. Многообразие возможных комбинаций и сочетаний в этом взаимодействии определяется многообразием характеров, ситуаций, эмоциональных состояний и составляет реальность нравственных отношений. Именно это исходное многообразие нравственной реальности и фиксируется в этике понятием «относительности», что вполне оправдано. Однако перенос этого понятия с уровня многообразия нравственных отношений - на уровень моральных норм и принципов методологически не корректен. Корректно ли говорить, например, об относительности Библейского Декалога (Десять заповедей Моисея), которому свыше 3000 лет? Он принят разными культурными традициями, разными народами, как моральная основа жизни. История культурных сообществ неоспоримо свидетельствует, что существует фундаментальное единообразие в главнейших моральных ценностях, а удивительное разнообразие культур и духовных традиций с этической точки зрения отличается поразительным согласием в важнейших и принципиальных оценках человеческих поступков. Современные исследователи приходят к заключению, что «индивиды и культуры не очень глубоко различаются в отношении того, что они считают конечными этическими ценностями»1. К абсолютным этическим ценностям относятся милосердие, забота, сочувствие, спасение жизни. Напомним один пример, подтверждающий сказанное выше. В 1998 году в Токио проходил Всемирный Международный конгресс по биоэтике. На нем была поставлена задача - определить общие и принимаемые всеми странами и народами моральные принципы, которые должны регулировать научную, в частности, медицинскую деятельность. Некоторые сомневались: возможно ли это? Ведь на конгрессе представлены разные государства, находящиеся на разных уровнях экономического развития, культура которых сформирована различными религиозными традициями. Если встать на точку зрения классического релятивизма - это невозможно по определению. Однако опыт реальной работы конгресса доказал обратное - это вполне возможно! Вот принципы, единодушно одобренные конгрессом в Токио, - «не навреди», «принцип автономии личности», «принцип справедливости» и принцип «твори благо».

Абсолютное значение моральных ценностей врачевания обнаруживается и при сравнении трех документов, различных эпох и культур. Первый документ - текст V века до н. э. «Клятва» Гиппократа. Второй документ национального законодательства конца ХХ века - статья 60 «Клятва врача» «Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан »(1993). Третий - документ международного права XXI века «Всеобщая Декларация о биоэтике и правах человека» (ЮНЕСКО, 2005). Эти документы разделяет время, тип государств, культура, религии. Казалось бы есть все, чтобы подтвердить «великий» принцип относительности. Но так ли это? Попытаемся вычленить из каждого документа основные позиции или принципы и сравнить их.

«Клятва» Гиппократа содержит 9 этических принципов или обязательств. Это - обязательства перед учителями, коллегами и учениками, принцип не причинения вреда, обязательства оказания помощи больному (принцип милосердия), принцип заботы о пользе больного и доминанты интересов больного, принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии, принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к абортам, обязательство об отказе от интимных связей с пациентами, обязательство личного совершенствования о врачебной тайне (принцип конфиденциальности).

«Клятва врача России» (ст.60 «Основ законодательства об охране здоровья граждан РФ» (1993 г.)) содержит 8 этических принципов и обязательств:

■    принцип врачебного долга (предупреждение и лечение заболеваний)
■    обязательства оказания помощи больному (принцип милосердия),
■    обязательство сохранения врачебной тайны (принцип конфиденциальности),
■    принцип заботы о пользе больного и доминанты интересов больного,
■    принцип соблюдения справедливости,
■    принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии,
■    обязательства перед учителями, коллегами и учениками,
■    принцип профессионального совершенствования.

Во «Всеобщей Декларации о биоэтике и правах человека» ЮНЕСКО ( 2005г.) мы находим 12 этических принципов и обязательств:

■    принцип человеческого достоинства и прав человека,
■    принцип равноправия, справедливости и равенства,
■    принцип благодеяния и не причинения вреда,
■    принцип уважения культурных различий и плюрализма,
■    принцип недопущения дискриминации и стигматизации,
■    принцип автономии и личной ответственности,
■    принцип информированного согласия,
■    принцип невмешательства в личную жизнь и конфиденциальность,
■    принцип солидарности и сотрудничества,
■    принцип социальной ответственности,
■    принцип распределения благ,
■    принцип ответственности по отношению к биосфере.

Если рассматривать этот документ ЮНЕСКО отдельно, то нельзя не отметить, что он имеет непреходящее значение для доказательства относительности принципа относительности. Этот документ свидетельствует о возможности преодоления относительных различий между народами, нациями, культурами, религиями и реальности выхода, несмотря и вопреки различиям, на уровень принятия и признания всеми сообществами общих принципов и правил биомедицинской этики.

В результате проведенного анализа становится очевидно, что существует 4 принципа, которые принимаются множеством поколений людей разных вероисповеданий и национальностей и сохраняют свое абсолютное значение на протяжении 25 веков существования европейской культуры. К принципам, объединяющим три документа - «Клятву» Гиппократа, «Клятву врача России», Декларацию ЮНЕСКО относятся принцип уважения человеческого достоинства, принцип справедливости, принцип невмешательства в личную жизнь и конфиденциальность, принцип солидарности и сотрудничества.

1.    Принцип уважения человеческого достоинства. Он объединяет принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии, принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к абортам (Клятва Гиппократа), принцип уважения к жизни и отрицательного отношения к эвтаназии (Клятва врача России) и принцип уважения человеческого достоинства Декларации ЮНЕСКО.
2.    Принцип справедливости. Он предполагает соблюдение равноправия, равенства, уважения культурных различий и плюрализма, недопущения дискриминации и стигматизации (Клятва Гиппократа, Клятва врача России, Декларация ЮНЕСКО).
3.    Принцип невмешательства в личную жизнь и конфиденциальность или принцип соблюдения врачебной тайны равнозначен и для Клятвы Гиппократа, и для Клятвы врача России, и для Декларации ЮНЕСКО.
4.    Принцип солидарности и сотрудничества провозглашается в Декларации ЮНЕСКО, и раскрывает свое содержание как обязательство перед учителями, коллегами и учениками и в «Клятве» Гиппократа и в Клятве врача России.

Перечисленные принципы, безусловно, могут быть определены как всеобщие и абсолютные.

С точки зрения методологии, принятой в естествознании, искомые параметры «абсолютного» в профессиональной этике дает реальность представленных мнений, и главное - вычленение именно в их многообразии неких устойчивых характеристик.

Действительно, внимательный анализ существующих позиций необходим для того, чтобы выявить относительность самого принципа относительности в этике.

Тем не менее, нельзя не обратить внимание, что обозначенный путь не является методом собственно этическим. Своеобразие этики как науки заключается в наличии специальных - отличных от познавательных приемов естествознания - методов исследования действительности нравственных отношений. Мы не можем не учитывать аксиоматичные для этического знания суждения Канта о сущностном отличии естествознания (физики) и этики. В своей работе «Основы метафизики нравственности»(1785) он констатировал, что это отличие заключается в том, что законы природы (законы физики) «определяются как законы, по которым все происходит». Законы же этики - это »законы, по которым все должно происходить»2 .

Именно «должное» является реальностью, исходной и абсолютной для этического знания.

В чем же заключается «должное», абсолютность которого заключается в том, что именно соотносительно с ним происходит любая человеческая оценка?

В традиции этического знания характеристики «должного» представлены в философии Сократа, Платона, Аристотеля, в христианской этике, в практической философии Канта, в русской религиозной философии. Сущность «должного» - это одно из сложных образований. Например, для Аристотеля оно представлено в идеи Блага, соот- носимость с которой « делает благими другие причастные к нему вещи»3.

Для христианской этической традиции соотно- симость наших ценностей с главной заповедью - заповедью любви - придает им значение соизмеримое с абсолютным.

П.А. Флоренский называет «Гимном любви» отрывок из послания ап. Павла к коринфинянам, где детально раскрывается содержание этого главного закона человеческих отношений.

1 «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
2 Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.
3 И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
4 Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине;  все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.» (1Кор.13,1-8).

Соизмеримы ли этические принципы медицинской деятельности с христианской заповедью любви?

« Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий».

Для нас это значит, что даже если объединятся врачи - представители многих языков или народов, государств, вероисповеданий, но при создании своих этических или правовых документов войдут в противоречие с заповедью любви к человеку, эти документы будут по сути пусты.

«Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто».

Для нас это значит, что даже если достижения науки достигнут всех возможных вершин и пределов, но будут использоваться без любви к человеку, то они не имеют никакой цены.

« И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы».

Даже, если врач будет досконально исполнять свои обязанности безупречно владеть профессиональными навыками, но не будет любить своего пациента, то нет в его профессионализме никакой пользы.

Вряд ли можно найти противоречие между заветом, что любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, милосердствует и принципом уважения человеческого достоинства, между заветом, что любовь не ищет своего, не мыслит зла и принципом справедливости, между положением, что любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, долготерпит и принципом невмешательства в личную жизнь и конфиденциальность, между свидетельством, что любовь не завидует, не раздражается, не радуется неправде, а сорадуется истине и принципом солидарности и сотрудничества.

Именно эта непротиворечивость и согласие между «должным» и принятыми человеческими обязательствами превращают их в принципы, имеющие непреходящее, универсальное и абсолютное значение для профессионального сообщества.

Независимо от того, на каком континенте работает врач или в какой стране живет пациент, несмотря на существующие временные и пространственные границы между людьми и их культурно-национальные различия, эти ценности и принципы понимаются и принимаются всеми врачами. И благодарными им за этот выбор пациентами.

Российского государственного медицинского

университета И. В. СИЛУЯНОВА